Памяти Эдуарда Собина - человека, посвятившего жизнь атомной энергетике

На календаре 26 апреля 2017-го. Сегодня весь мир вспоминает события 31-летней давности на Чернобыльской АЭС. Вспоминаю и я. И, с вашего позволения, посвящаю эту публикацию памяти интереснейшего человека Эдуарда Ивановича Собина (на фото).

Мне посчастливилось повстречаться с Эдуардом Ивановичем два года назад, накануне 29-ой годовщины чернобыльской катастрофы. Родом мой собеседник из села Выползово Бологовского района (Калининская область). Воспитывался в многодетной семье. Отец – летчик-бомбардировщик. Поэтому все его детство прошло в сплошных переездах. Юношей он поступил в Московский энергетический институт. Будучи на 3-м курсе, принял предложение переехать в город Обнинск. На тот момент там началось строительство АЭС, и Эдуард решил продолжить обучение по совершенно новой тогда специальности «атомное проектирование и эксплуатация атомной станции». Так уж сложилось, что всю свою дальнейшую жизнь он посвятил атомной энергетике...

Мы повстречались с Эдуардом Ивановичем в соседнем Балаково, где он долгие годы жил и работал в должности главного инженера по ядерной безопасности Балаковской АЭС. Здесь он трудился практически с самого основания АЭС, а в целом на атомных станциях страны Эдуард Иванович проработал... Готовы? ...полвека.
Прошлой весной на 79-ом году жизни Эдуарда Ивановича не стало, но наша с ним беседа продолжает жить.

– На Белоярке (так ласково наш собеседник называет свою первую Белоярскую АЭС. – Авт.), как и на многих других станциях, поначалу было не все гладко. Учились по ходу дела, нарабатывали опыт, в том числе и печальный. Однажды у
нас случилось серьезное ЧП, но мы вовремя успели предупредить трагедию,
– рассказывает Эдуард Иванович. – Если коротко, то был пожар, загорелись кабели, генератор вышел из строя, что могло бы отразиться на системе охлаждения.
По мнению многоопытного Собина, все когда-либо случавшиеся чрезвычайные ситуации на АЭС так или иначе происходили из-за проблем с охлаждением уже остановленного реактора.
Сегодня эта проблема полностью устранена. На атомных станциях, в том и числе и на Балаковской, существует многоуровневая система защиты.
– А тогда на Белоярской АЭС необходимо было как можно быстрее охладить реактор, и мы придумали способ, - продолжает Собин. - Какими-то неведомыми путями вопрос решался через Москву, нашему руководству удалось получить из ближайшего аэропорта дизель-генератор.
Агрегат привезли быстро, но вскоре выяснилось, что к нему нужен насос, подходящий, разумеется, по параметрам генератора и при этом достаточно мощный. Все кинулись его искать.
- Как только эта информация поступила, я вспомнил, что у меня есть именно такой, – вдохновенно вспоминает ядерщик. – И уже через 15 минут монтажники взялись за дело.
Так командная работа, оперативность мысли и насос буквально спасли ситуацию.
Топливо в реакторе, конечно, испортилось, но, главное, осталось герметичным. Широкой огласки эта история тогда не получила.

- ЧП без огласки - это очень по-советски, - продолжает беседу Собин. - Так и Чернобыльской трагедии во многом "помогла" партия...
О катастрофе 1986 года Эдуард Иванович знает из первых уст. В 1984-ом он переехал в Балаково, а его друг, сосед и коллега по Белоярке, поехал трудиться в Чернобыль. Оба они заняли должности заместителей главных инженеров по ядерной безопасности.
– Все АЭС тогда были подотчетны различным ведомствам. Контроль и без того жесткий, требования завышенные. А документация Чернобыльской АЭС, ко
всему прочему, еще и находилась прямо в ЦК КПСС. Выжимали с них по полной, и эта погоня за результатом сделала свое дело. Сначала в неудачном эксперименте обвинили только человеческий фактор, затем добавили ошибки в конструкции. Но на самом деле лепту в чернобыльскую катастрофу внесла и партия.
По словам Собина, план эксперимента на 4-ом энергоблоке не был согласован с его товарищем - заместителем главного инженера по ядерной безопасности(!). В нем не учитывалась возможность изменения свойств реактора. Хотя на расчеты потребовалось бы совсем немного времени.
Абсурдность партийной политики привела и к несвоевременной эвакуации населения. Тот самый зам инженера по ядерной безопасности, имя которого Эдуард Иванович предпочел не оглашать, не смог уберечь от опасности даже свою семью.
– Все, что он мог сказать и сказал жене по телефону – «закрой все окна». Зачем не объяснил, а жена не догадалась. Уже после эвакуации мой товарищ пришел в пустой дом и обнаружил открытый балкон. Радиация на мягкой мебели и коврах зашкаливала. Жена пострадала меньше, а дочь, кажется, получила лейкемию.

Чернобыльская радиация докатилась и до Балакова, вместе с ядерной булочкой монтажника ЧАЭС. Балаковец работал там вахтовым методом. Трагедия
случилась прямо в день его отъезда домой.
– В Балаково мы встречали чернобыльцев целой делегацией. Замеряли уровень радиации, снимали с прибывших всю одежду, обрабатывали. В общем, все как положено. Так вот, у одного монтажника осталась с дороги булочка. Ее изъяли. А когда замерили, просто ахнули. Не буду называть цифры, но вода в нашем реакторе была гораздо чище, чем эта булочка, – вспоминает Собин. – Кстати, Балаковская АЭС на тот момент была единственной безотходной станцией. Отработанное ядерное топливо направлялось в специальное хранилище в Сибири и после переработки могло использоваться заново.

- Балаковкая АЭС и сейчас по многим параметрам лидирует, - под занавес беседы не без гордости добавил Эдуард Иванович. - Основной критерий безопасности атомных станций - это гермооболочка, которая в случае аварии не допустит утечки радиоактивных веществ. У энергоблоков Чернобыльской АЭС такой защиты не было. Реакторное отделение располагалось практически в обычном здании. От взрыва кровля разрушилась, и раскаленные тепловыделяющие элементы с урановым топливом из реактора вылетели на поверхность. Для сравнения: на Балаковской АЭС гермооболочка имеется у каждого реактора и представляет собой железобетонную стену толщиной от 2 до 3,5 метра. Такая броня выдержит самый мощный удар как изнутри, так и снаружи.

Относительно первенства БалАЭС многоопытный энергетик как в воду глядел. По итогам 2016 года Балаковская АЭС в четырнадцатый раз признана лучшей атомной станцией России. Директор БалАЭС Валерий Бессонов и главный инженер станции Олег Романенко награждены Почетными грамотами АО «Концерн Росэнергоатом».
Второе место в конкурсе на звание лучшей атомной станции по итогам 2016 года присуждено Курской АЭС, третье место – "Белоярке".

P.S. Эдуард Иванович Собин награжден орденом Трудового Красного Знамени, медалью «За трудовое отличие», «За заслуги в повышении безопасности атомных станций», знаком «Ветеран атомной энергетики и промышленности». Удостоен почетных званий «Заслуженный энергетик РФ» и «Ветеран атомной энергетики».