Ничто на земле не проходит бесследно...

Рита Деманова, любимимца родителей, а также бабушки и дедушки, родилась 1 января 1929 года в городе Вольске в многодетной трудовой семье. Детство было голодное. Поволжье давно, с 1921 года, страдало от неурожая и бескормицы, но детство скрашивало купание в Волге с ребятишками (благо дом их стоял в районе пивзавода), игры в мячик, прятки и казаки-разбойники.

Полегче семье стало, когда отец вернулся с фронта, тут и дети подросли. Выросла и Маргарита; отучившись в школе, затем в учительском институте, встретила свою любовь — выпускника Вольского военного училища Анатолия Лизункина, тоже вольчанина. Отыграв свадьбу, отправились по назначению в город Слоним Гродненской области. Горком партии рекомендовал её в Слонимский музей, где она работала заведующей историческим отделом.

В связи с демобилизацией мужа из рядов Совестской Армии они возвратились в родной Вольск, и с тех пор, с 1955 года, Лизункина Маргарита Васильевна — директор Вольского краеведческого музея, состоящего из 3-х отделов: отдела истории, отдела природы и картинной галереи. Молодой директор все силы отдавала на формирование всех отделов. А жили они всей семьёй в деревянной избушке во дворе исторического отдела. Во всю избушку — большая печь, у крохотного оконца — столик, у стен — кровати. Всё. Утром рано топили печь избушки, и надо было выгрести вёдра золы, истопить углем или дровами все печи 3-х этажного исторического отдела, немного обогреть дейтсвующие залы. Истопников же по штату не полагалось.

С 26 лет — директор и так 30 лет на одном посту, почти что с нуля Уже будучи начальником планового отдела Вольского горисполкома, Анатолий Лизункин получил квартиру, в которой и поныне проживает их дочь Елена. Маргарита Васильевна была миловидной и по-женски притягательной. Это был человек строгих моральных принципов, не любивший выслушивать комплименты. Главное — работа. От начальства я старалась держаться подальше, увлечённая своей работой, да и чувство субординации мне присуще. Мало что замечая, я была вечно погружёна в свои мысли. Но жизнь всё чаще опускала меня на землю, ко мне начала приходить наблюдательность. Оказалось, у начальника тоже быля своя жизнь, и она могла быть в любом настроении, тем более, что женщина - в быту жена, мать и хозяйка, да ещё со своими хворобами. И человеческие эмоции ей вполне присущи; она могла быть сердитая или лояльная, могла и пошутить. Она бывала разная, строгая и взыскательная по отношению к нерадивости и проявленной халатности в работе ( так «снимет стружку», что не приведи, Господи!); сострадательная и милосердная к нездоровью подчинённого; непримиримо бескомпромиссная к своим недоброжелателям (как же без них?) с обострённым чувством справедливости и снисходительная к человеческим слабостям.

Так, однажды в фойе отдела в углу, где стоял каменный идол, нарисовалась мужская фигура в распахнутой стёганой фуфайке, помятых брюках и с всклокоченной головой... Батюшки! Да это же В. С., художник из художественной мастерской, с которым мы часто, как и с другими художниками, сотрудничали над оформлением выставок и экспозиций. С пропорциональной фигурой, красивым профилем синеглазый красавец-блондин (детдомовец, ровесник Маргариты Васильевны, с непростой судьбой). Мы деликатно не выходим, но он просит позвать «начальницу». Маргарита Васильевна, подозревая, какая «слабость» его накрыла, улыбнулась тепло, по-матерински, сразу всё про него поняв, и повела в кабинет отпаивать чаем. Человечность враз проглянула в ней, и я стала исподволь приглядываться к характеру своего директора. Это был добрый, отзывчивый человек.

Потом со мной случилась очередная неприятность, и Маргарита Васильевна, заметив мою невесёлость и узнав, в чём дело, тут же позвонила в «Рощу» известному хирургу, попросив просмотреть, что со мной. Поехала, меня сразу же в операционную. Детей наших устраивала в садики, «гоношила» им подарки за хорошую учёбу, отправляла в пионерские лагеря, проявляла гостеприимство и радушие приходящим в отдел ветеранам войны, тыла, комсомола и производства (кто только не приходил к нам!). И всегда с улыбкой и приятным для них вопросом. Прощала другим то, за что другой руководитель ни за что бы не простил, выгнал бы с работы, а она проявляла лояльность: для неё «честь мундира» была превыше всего.
Ей была присуща и сентиментальность. О её вздорности недруги что-то плели. Но мне не приходилось испытывать на себе отрицательные, черты директорского нрава: ни гнев, ни раздражение, ни зависть или неприязнь либо чего-то подобное я не наблюдала. И вздорности не видела. Но прямота взглядов в высказываниях оппонентам — точно. А правдолюбов где и когда любили? Они неудобоваримые люди.

Денег для культуры вечно не находилось ни на оргстекло для витрин, ни на ремонт и бензин давно отслужившего свой век автобуса, появившегося много лет позднее, ни на оплату за работу художнику-оформителю, ни столяру за сколачивание витрин, ни на краски, художнику со стороны, ни фотографу за снимки, ни на командировочные сотруднику, — ни на что. Как всё ей, приходилось выбивать-выколачивать, выпрашивать (ведь с музея взять нечего), какие слова находила для разных структур, начальников, доброхотов, может понять только тот, кто оказывался в её положении. Но со всем она справлялась ценой настойчивости, целеустремлённости, нервов и здоровья: экспозиции выстраивались, как положено, сотрудники работали с большой отдачей, музей функционировал, принимая посетителей, и даже музейный двор сиял редкими цветами, какие она любила, сажала, чтобы они радовали глаз приходящим.

Всегда озабоченная решением музейных проблем, находила время просмотреть план построения экспозиции, составленный научным сотрудником. И ненавязчиво помочь экспозиционеру, работающему с художником, дать дельный совет, согласно своему видению содержания будущей выставки или экспозиции, делая по ходу замечания. Никогда «сор из избы» старалась не выносить, хоть и непримирима была к нечестности. Музей — её детище, детище любимое, сотворённое за 30 лет директорства, ведь не случайно после придирчивой комиссии в 1968 году её вызвали в Москву и вручили Почётный Диплом с присвоением музею звания «Лучший музей РФ». Это было наградой за безупречный труд, её гордостью, смыслом работы.

Не может жизнь человека пройти бесследно! Хотелось освежить в людях добрую память о ней.

Маргарита Васильевна Лизункина была человеком активной жизненной позиции. Неугомонная хлопотунья, уже будучи нездоровой, работала председателем Совета ветеранов работников культуры, была членом президиума городского Совета ветеранов войны, труда, культуры. Имела звание Заслуженный ветеран труда.